LIFE NEWS. Люблю тебя, канал нашего сурового врага, Кроткий обыватель, прилипаю к экрану, очарована, не могу отказаться от твоего крепкого до неприличия поцелуя. Готова смотреть тебя ежедневно, слушать и слушать. Мидянка бегает по дому, ненавидя слово ОПОЛЧЕНЦЫ, которым нас периодично обстреливают. Откуда? Какие? Исходит на крик, сердится. Я, как сытый нахальный кот, не веду ухом, наслаждаюсь. "М-да-да? - тянет сын паузу и просит объясниться. Объясняюсь.
В воскресенье с утра сюжет. Заплаканная звёздная телеведущая Даночка Борисова растрёпанно -растерзанная, мелодично нежно причитающая. Милый голосок, наверное, заставляет разнопородных мужчин млеть и сильно сочувствовать. У Даночки большой конфликт с мамой. Даночка жалуется и громко плачет. Мама терпеть не может её нового друга, приехавшего с так называемого юго-востока Украины ( откуда именно не уточняется) и поселившегося в элитной квартире Борисовой. Неплохо, кстати, устроился. Несправедливая мамаша называет нового друга дочери сепаратистом, разными обидными, несправедливыми словами. Почему сепаратистом - не понятно, что-то мама от линии ньюса и всеобщей российской тенденции отклоняется. Не патриотичная какая-то мама. В кадре друг - виновник семейной драмы. Он бесконечно говорит по мобильнику, нависая над жертвой, не подумайте плохо, над Даночкой, конечно. Маму в дом не пускают, мама тоже на телефоне, обзванивает полиции и МЧСы. Маму волнует дочь, алкоголь и наркотики, которыми звезда ( по утверждению мамы) в последнее время злоупотребляет. Непонятно одна или вместе с сепаратистом. За это Даночка продала мамину кровать и бедная женщина без кровати теперь не может воспитывать внучку по месту жительства. Нельзя же, в самом деле, бабушке спать на шкафу. Вообщем, ньюсовцы долго нудили, эпично разворачивали все детали конфликта, копались в Даночкиных кишках, тыкали микрофон в холодильник. Холодильник - деталь особая, убедительная до невозможности. Моя давнишняя соседка когда-то в далёком прошлом без моего ведома и присутствия открыла мой холодильник (сын опрометчиво впустил в дом), увидела куриные яйца и сообщила растерянному ребёнку: "Твоя мама жадная, покупает магазинные яйца, а надо - домашние". С тех пор я её люблю, помню и ценю. Потом ещё одна, уже сельский субъект, при мне, живой и обезоруженной её нахальством, лезла в мой холодильник, периодично доставала бутылку водки без всякого на это разрешения, до тех пор, пока всю не выпила. Поэтому согласна полностью с ньюсом, холодильник - мощный аргумент в борьбе за вечные ценности. Потом вдруг оказалось, что маме купили квартирку в Крыму. Тоже актуально. Где же маме, у которой гражданский зять сепаратист жить? Конечно в Крыму. Логика подсказывает. Ну и ладно. Всё обошлось. Пускай там плавает в море, кричит "крымнаш" и проклинает сепаратиста, а Даночка с новым другом будут воспитывать ребёнка. Может, сотворят нового, смесь москвички с дончанином или луганчанином. Получится новая популяция людей, замешанная на особом русском патриотизме. Молодец, звезда, сквозь личный конфликт просматривается глобальная, трепетная, необычайно актуальная для россиян тема. Спасибо тебе, лайфньюс, за искренний и жизненный сюжет.
Людмила Загоруйко.ЖЖ
«Пора за них, этих пронырливых людишек, давно взяться, не давать им спуску. Тут необходим комплексный научный подход, сила проверенного веками дьявольского учения».
понедельник, 23 февраля 2015 г.
четверг, 22 января 2015 г.
Море есть, крыша есть, а родины нет
Крашу я себе спокойно балки на потолке в небесно голубой цвет и дабы успокоить волнующуюся душу включаю русский канал КУЛЬТУРА. Всё такое умное, душевное, лица знакомые: покойные Мстислав Ростропович, Елена Образцова - иконы мировой музыкальной культуры, люди достойные уважения и поклонения. Дальше лёгкий интеллектуальный трёп и новости. Насторожилась. Потом думаю, ну про погоду в Донецке они говорить, наверное, не будут, не тот формат. И тут милая дама рассказывает о выставке художников, посвящённую Крыму. Хорошая выставка, говорит дамочка, всякое живописное ретро и современные полотна, написанные недавно. Традиции не забыты, Максимилиан Волошин и ещё. Сами понимаете, говорит вкрадчиво и мягко дамочка, Крым принадлежал другому государству и такого вдохновения для творчества у современных мастеров не было. Такими вот они стало быть чувствовали себя мастерами в изгнании, море есть,крыша над головой есть, а родины нет, поэтому не пишется, ну не идёт и всё.
Сейчас, захлёбывается от радости какой-то представитель художественной мысли, написал шторм в Судаке. Раньше не получалось, курорт, народу много. А тут сел - и наваял. В радости. Крымнаш - даёшь пейзаж. Маринист ты хренов, тебя что вКрым ваять не пускали? В завершении прозвучала сводка погоды: Сочи, Ялта. Велика сила культуры, ничего не скажешь. От всего этого упоительного культурного разнообразия телевизор взял и сам выключился. Наверное, не вынес.
Людмила Загоруйко. Книги купить
Сейчас, захлёбывается от радости какой-то представитель художественной мысли, написал шторм в Судаке. Раньше не получалось, курорт, народу много. А тут сел - и наваял. В радости. Крымнаш - даёшь пейзаж. Маринист ты хренов, тебя что вКрым ваять не пускали? В завершении прозвучала сводка погоды: Сочи, Ялта. Велика сила культуры, ничего не скажешь. От всего этого упоительного культурного разнообразия телевизор взял и сам выключился. Наверное, не вынес.
Людмила Загоруйко. Книги купить
За что все называли меня бендеровкой?
Стаханов, или Кадиевка. В больнице этого города когда-то работала моя мама. Городки-спутники Брянка и Ирмино знакомы мне не по наслышке. Помню ездила к ней на работу трамваем, потом шла через заросший травами и запущенный парк с памятником шахтёру в центре, Он, шахтёр,был в каске, с внушительным орудием труда в руке, разворот скульптуры знакомый, ленинский, целеустремлённый. Памятник я не любила и немного боялась, как будто он меня обидел, хотя особо не отличался от многих других себе подобных с веслом, молотком, снопом. Ничего личного - обычные опознавательные знаки эпохи, в которой прошли наши лучшие молодые годы, её скучные символы-идолы. Он, вероятно, и сейчас там, куда ему, бедному, деться. Помню лица шахтёров, как подведённые чёрным карандашом глаза, большие очереди за пивом в день зарплаты. Унылые люди выстраивались около бочек с пивом. У всех в руках тара: у большинства - трёхлитровые банки, редко - эмалированные бидончики. Дни зарплаты считались у медиков тяжёлыми, потому что число травм множилось необычайно. Ещё помню сирены неотложки по широкому, в две линии, проспекту. Мы с матерью выходили на балкон и молча их провожали глазами . Мать вздыхала и говорила, что где-то в шахте очередной завал. О трагедиях в забоях сообщали шёпотом. Помню ставок под самым больничным забором, тёплый песок под ногами, местного кавалера Мишу из шахтёрской семьи и его соперника длинноногого будущего доктора. Мать с работы забегала на базар. мы покупали ведро вишен и варили для бабушки в Ужгороде вишнёвое варенье. В ресторане напротив подавали удивительно сочных "цыплят табака", которых я никогда не умела есть аккуратно, соус оставался на пальцах и норовил испачкать руку по локоть. Ещё помню кинотеатр в центре Стаханова. Сталинский ампир, большое неуклюжее здание. И собственно всё, кроме великой скуки, переходящей в печаль. Кавалер в письме написал "вышня" и это "ы" уничтожило всю мою к нему любовь, хотя мама с бабушкой прилагали немало усилий. К медику на очередное свидание я не пошла, из-за его невероятной красоты. На парня обращали внимание все женщины, и я чувствовала себя рядом с ним себя неуютно. Ещё вспомнила, был мальчик Фаша (Саша) из приличной еврейской семьи. Фаша подробно излагал мне, девятикласснице и девочке из Закарпатья, перспективы нашего союза и свои карьерные планы. Он жил в самом центре Луганска в элитном районе, построенном немецкими военнопленными, у его папы была машина "Победа", а сам он мечтал поступить в милицейскую академию. мы познакомились на палубе экскурсионного кораблика, который вёз нас по Донцу, Дону и самоё Чёрное море. Я была одна закарпатка, белая ворона среди детей Донбасса, за что все называли меня бендеровкой. В знак протеста пришлось станцевать на палубе в одиночку модный тогда твист. Смотрели молча, оценили и впоследствии тайно зауважали. Фаша оценил больше всех. Выйти замуж за еврея мне захотелось намного позже, увы, так и не удалось. На мамины просьбы поступать в Луганске ответила решительным отказом. Квартиру в Кадиевке мы сменяли с большим трудом ещё в 86-ом. А так бы жила я там, вышла бы замуж за шахтёра в пыжиковокой шапке и подведёнными угольной пылью глазами, родила бы детей и сейчас мы были бы
все вместе в царстве змея. Как там, наша бывшая уютная квартирка на четвёртом этаже хрущовки, цела ли? Спасибо тебе,Господи, отвёл ты меня, спас от неразумных решений. Моя бабушка москалька и мама украинка лежат в закарпатской земле, я живу в среди гор Маромароша, а вот абрикосы Донбасса забыть не забуду, пахнут особенно.
Людмила Загоруйко. книги автора купить
все вместе в царстве змея. Как там, наша бывшая уютная квартирка на четвёртом этаже хрущовки, цела ли? Спасибо тебе,Господи, отвёл ты меня, спас от неразумных решений. Моя бабушка москалька и мама украинка лежат в закарпатской земле, я живу в среди гор Маромароша, а вот абрикосы Донбасса забыть не забуду, пахнут особенно.
Людмила Загоруйко. книги автора купить
Подписаться на:
Сообщения (Atom)