Село и люди

Когда я переехала жить в село из областного центра, местный народ обалдел. Обычно из села тикают в город, но чтобы процесс пошёл в обратную сторону… Невозможно, не могут же реки течь вспять. Искали веских причин и подвоха – не нашли. У Петра Мидянки из материальных земных ценностей на то время были в наявности только ботинки и то порядком изношенные. Кроме того, как выяснилось намного позже, он умудрился вступить в лирические отношения с нашим теперешним банком-патриотом, но так как в деньгах и кредитах он (читать Петро) ровным счётом ничего не понимал, доверительные отношения закончились финансовым крахом. Пришлось припереть поэта-лирика к стенке и задать вопрос: по существу: Зачем в долги влезать? Он долго отпирался, сбегал в лес по грибы, отмалчивался, увиливал, наконец, раскололся. Ответ получился запутанный, выяснилось, в неприятности, конечно, была замешана женщина. Виновата банкирша из нашего Нересницкого банка, третье от нас село, в котором есть признаки цивилизации, то есть банкомат и сам банк. Вот эта самая красавица-банкирша коварно приглашала его в свой кабинет, поила кофием и лукаво уговорила пользоваться кредитной карточкой. Он и пользовался, рассеянно и часто. Деньги на карточке, конечно, были тоже собственностью банка. Кредит за зиму я выплатила. Результат – банкирша перестала поить наивного клиента кофием. Но я отвлеклась. Оставлю коварную банкиршу ловить в сети других больших и маленьких рыбок и вернусь в наше село. Так вот, сначала подумали, что я бомжиха. Одна местная социальна працивниця даже настойчиво предлагала мне помыть в её хийже окна и обещала за работу заплатить. От неожиданности я даже не нашлась что ответить. Социальный работник так и не добилась желанного результата. Поэтому стала задавать мне каверзные вопросы: «Ви рипку копати вмієте?» - строго спросила она, заняв позицию руки-в-боки. Я не поняла, что от меня хотят. Петро объяснил – требуется обязательное участие в весенних полевых работах, если конкретней, то назойливая дама спрашивала, умею ли я садить картошку. Я была против тотальной мобилизации. Она поразилась. Картошку в селе садят даже грудные дети. Тогда она сделала свой логичный вывод. «Вы комнатная?» - продолжала допрос женщина, не меняя позиции. Уходя, социальный работник окинула меня презрительным взглядом и шепнула Петру на ухо: «Вона в тебе така кладня». Само слово мне понравилось, благозвучное, но вот смысл. Оказалось, что кладня – это копна из кукурузного бадилля. Вот так я и познакомилась с одной из самых ярких жительниц нашего села. Ещё одна знакомая в упор спросила: «Семенівна, вам земельки гия?» И снова я не нашлась, что ответить. Кому нужна земля в селе, в котором прямо на автобусной остановке заканчивается география? Теперь я в этой земельке помаленьку роюсь, сажу сад, растения и наслаждаюсь. Со временем стала понимать, что наши местные дамы деликатностью не страдают. Следующую версию моего десанта на Широколужские земли озвучила хозяйка местного магазина, сестра голови сельсовета. «Що в городі мужики перевелися? Яка любов на старість років?» Я поняла, что вопрос риторический и тоже не стала на него отвечать. Почему живу сейчас в селе, самой трудно ответить на этот вопрос. Так ся стало. Самый исчерпывающий и глубокомысленный вариант. На этом пока ставлю точку, а для убедительности иллюстрирую свой рассказ фото нашей местной знаменитости, угадайте, кто она?